503 Беседа об источниках познания

Вопрос об источниках наших знаний, о том, с чего начинается познание дейст­вительности, обсуждался в истории фи­лософии с глубокой древности. Матери­алисты, например Демокрит и Эпикур, считали, что знания возникают в результате воздействия материаль­ных атомов на наши органы чувств. Идеалист Платон полагал, что человек заключен как бы в пещеру, перед входом в которую проплывают фигуры, отбрасывающие тень на ее заднюю стену. Рассматривая эти тени, которые он отождествлял с материальными вещами, мы пытаемся припомнить, восстановить отбросившие их фигуры, то есть идеи. Именно вечные и неизменные идеи и есть, со­гласно ему, источник знаний. В Новое время четко офор­мились два направления: эмпиризм и рационализм. Сто­ронники первого считали, что источником знаний явля­ются чувственные ощущения и построенный на них опыт. Сторонники второго полагали, что знания порож­даются самим человеческим разумом, самой способно­стью к мышлению, якобы изначально присущей челове­ку. С эмпиризмом тесно связан сенсуализм (от лат. sensus — восприятие, чувство, ощущение). Представители сенсуализма зачастую отрицали значение теоретических и отвлеченных форм познания и целиком сводили все знания к чувственности. Среди сенсуалистов было немало ма­териалистов, считавших, что чувственные ощущения вызываются внешним миром, но крайние формы сенсуализ­ма, исходившие из того, что единственная реальность — это ощущения, непосредственно приводили к субъектив­ному идеализму и агностицизму (011, 012). Чтобы озна­комиться с доводами эмпириков и рационалистов, прислу­шаемся к беседе, участниками которой являются условные персонажи, выражающие позицию рационализма, эмпи­ризма, а также диалектического материализма.

Эмпирик (Э). Каждый нормальный человек на во­прос, откуда известно, что роза красная и прекрасно пах­нет, сошлется на свои ощущения. Я вижу, скажет он, красный цветок и ощущаю его аромат. Следовательно, ощущения — подлинный источник знаний.

Рационалист (Р.). Но ведь мы имеем дело не только с тем, что можно ощущать и наблюдать. Откуда, например, берутся знания о том, что сумма углов треугольников равна двум прямым, знания об элементарных частицах или знания о законах общественного развития? Мы не можем их увидеть, понюхать, потрогать.

Э. Мы можем начертить несколько разных треугольни­ков, несколько раз измерить их углы, а потом обобщить и сформулировать теорему о сумме внутренних углов. Что касается элементарных частиц, то мы видим показания разных приборов и совокупность этих показаний в одном случае  называем  электрон,  в  другом — протон, в третьем — позитрон и т. д. Реально существуют лишь чувственные впечатления от стрелок прибора, а понятия «электрон», «протон» и т.д. лишь слова, обозначающие эти ощущения. Что касается законов общественного раз­вития (например, классовой борьбы), то это тоже поня­тия,   которые   обозначают   разнородные   чувственные впечатления.  Люди выходят на баррикады, устраивают забастовки,  демонстрации,  при  этом  они  испытывают какие-то ощущения, впечатления и называют их словами «классовая борьба» и т. п. Никакой другой реальности за этими словами нет, и в этом следует честно признаться.

Р. Но тогда мы оказываемся просто в плену различ­ных ощущений. Ведь среди них бывает много ошибочных. Известно, что бывают разные галлюцинации, обман орга­нов зрения или слуха и т. д. Если мы будем всему этому доверять, то мы постоянно будем впадать в противоречия. Как же мы сможем отличить верные ощущения от невер­ных? Ведь нельзя же одни ощущения проверять при по­мощи других, столь же ненадежных.

Диалектический материалист (Д.м.) (вступая в спор). К этому следует добавить, что в науке, да и в обыденной жизни есть немало понятий и утверждений, которые нельзя сколько-нибудь простым способом свести к чувствен­ным восприятиям и ощущениям. В физике, например, го­ворят о скорости света, равной 300 тысячам километров в секунду. Мы можем понять, что это такое, но ощутить такую скорость мы не в состоянии, так как наши органы чувств к этому не приспособлены. Известно, что дальто­ники не отличают красный цвет от зеленого, а мы с вами отличаем. Чьим же ощущениям нужно верить? В мате­матике доказываются теоремы о фигурах в многомерных пространствах. И хотя эти теоремы безукоризненно точ­ны, создать чувственный образ такого пространства не­возможно.

Э. Но какое же значение имеют такие теоремы, если они несводимы к ощущениям?

Д. м. С их помощью и с помощью многих других утверждений, несводимых к ощущениям, можно получить важные практические результаты, научиться управлять физическими и химическими процессами. То же самое происходит и в общественных науках. Если бы понятия «классовая борьба» и «законы общественного развития» были бы простыми названиями для совокупности ощущений, то от них можно было бы легко отделаться, изменив впечатления и ощущения. Но в том-то и дело, что классо­вая борьба и развитие общества происходят независимо от воли и сознания, ощущений и впечатлений отдельных людей.

Р. В таком случае я предлагаю считать источником наших знаний человеческий разум.

Э. Что это значит?

Р. Следует признать, что человеку присуща врожденная способность мыслить. Он в состоянии выявить основ­ные глубинные знания о мире, заложенные богом или природой в его душу. Декарт, например, считал, что та­кие знания создал бог, а материалист Спиноза считал их порождением материальной субстанции. Но как бы то ни было, найдя, придумав или открыв эти знания, мы можем все остальное вывести из них по законам логики, а уж потом, при помощи эксперимента или наблюдения, проверить, насколько они применимы к миру. Главное — вы­водить знания друг из друга, шаг за шагом, последова­тельно, ничего не пропуская.

Э. Но ведь так любая сказка может сойти за науку. Достаточно последовательно и логично рассказать про колдунов, ведьм, летающих на помеле, и т. д. и сказать, что исходные знания вы усмотрели в своей душе, чтобы принять на веру любую выдумку.

Р. Но ведь я говорил еще и о проверке с помощью эксперимента и наблюдения.

Э. В этом ваша непоследовательность, ведь вы же сами говорили, что ощущения, а следовательно, и основанные на них наблюдения могут быть обманчивы. Я не вижу, какие преимущества дает рационализм.

Д. м. Обе ваши точки зрения односторонни, и обе они рано или поздно могут привести к идеализму. Эмпиризм, утверждая, что единственный источник знаний — ощущение, скатывается к субъективному идеализму и агности­цизму (011). Получается, что за ощущениями ничего не скрывается, материальный мир исчезает. Рационализм же ведет к объективному идеализму, так как признает существование извечных врожденных знаний, не зависящих от реальных социальных условий, от предшествующего опыта и практической деятельности людей.

Э. Что же вы предлагаете?

Д. м. Обе точки зрения — результат метафизического разрыва и противопоставления чувственного (эмпирического) и рационального познания. Но главная ошибка в том, что вы придаете всему познанию упрощенную дву­членную форму: «человек — противостоящий ему мир» — и не видите никакой связи между этими двумя членами. В действительности же между человеком и внешним ми­ром существует сложная связь. Она проявляется в осо­бой человеческой деятельности — практике, основу кото­рой составляет материальное производство, предметно-орудийная деятельность. Именно практика и является основой и источником нашего познания и средством проверки его правильности. Чтобы убедиться в верности данной точки зрения, необходимо более подробно рас­смотреть, как происходит процесс познания: какую роль в нем играют ощущения, как возникают абстрактные по­нятия и знания и какова роль в этом процессе материаль­ной деятельности людей.

Читать дальше >

< К содержанию